Однажды, в начале 90-х я снимался в рекламном ролике у известного английского режиссёра Стефана Романа. Английская группа проводиа сьемки в Крыму. Снимая эпизод с украинской массовкой, Стефан никак не мог добиться от наших людей концентрации внимания на своих командах.

Кое-как   доведя съёмки до конца, режиссёр за рюмкой чая рассказал мне забавный случай  из тех времён, когда он работал асистентом режисера в фильме у прославленного Стенли Кубрика.

Снимался эпизод с массовкой которая изображала публику на автогонках, по команде режиссёра, якобы, реагировала на взрыв одной из гоночных машин. Всем дано было задание сделать по сигналу испуганные лица, и изумлёно воскликнуть: «Ах!».

Первый дубль.  Команда режиссёра. Массовка дружно кричит: «Ах!» и, как по команде смотрит на часы. Режиссёр вежливо просит всех больше не отвлекатся от сьемки и командует второй дубль. Всё повторяется в той же последовательности…

После очередного дубля Кубрик впадает в неистовство. Он никак, ну, никак, не может понять, почему, вопреки всем его указаниям, массовка после взрыва так упрямо смотрит за камеру и поглядывает на часы!

Всё оказалось  проще простого: приближался файв о клок--традиционное время обеда на сьемочной площадке. За помостом, на котором стояла группа, уже установили столы и разгружали машину с кексами для чая, каждый раз, думая, что этот дубль последний,  плотоядно полядывали на обеденные столы. 

Тогда Стенли Кубрик подозвал пиротехника, и что-то прошептал на ухо. Пиротехник согласно кивнул и сказал: 10 000 и билет в Лос Анжелис.

Опять дубль. Команда режиссёра. Массовка лениво восклицает: «Ах!», потом прозвучал взрыв и с ужасом толпа сперепугаными лицами закричала: «Ах!!!», «Стоп! Снято!»--радуется режиссёр и на сьемочную группу стали падать с неба кексы. Что же произошло?  А всё очень просто: после первого «аха» пиротехник подорвал машину с кексами, тут же прыгнул в уже ждушую его машину и матанул в аэропорт иначе масовка «разорвала» бы его ибо обед был отменен…

Как только английская группа уехала на ее место в Ялту приехала группа Давид Черкасского на съёмки фильма «Сумасшедшие макароны». Давид Янович с большим интересом выслушал от меня пересказ истории с кексами  и, потирая руки, сказал: «Хороший ход. Надо будет позаимствовать»…

Долго ждать не пришлось: уже через несколько дней, перед  съёмками  массовой сцены  Давид Янович дал указание ассистентам закупить побольше кексов. Ассистенты объездили буквально всё крымское побережье, но кексов не нашли нигде. Всё-таки шёл суровый 1992-й год, слова «дефицит» ещё никто не отменил.  Зато повсюду продавали корзиночки  с кремом.

«Ладно--сказал Давид Янович--корзиночки, так корзиночки. В конце концов--это те же кексы, только с подслащённой репутацией. Покупайте».

И вот--съёмка. На помосте--массовка. За помостом--столик с пирожными, неподалёку---ветродуй, который должен быть использован в следующем эпизоде. Массовка на помосте ждёт команды режиссёра, то и дело, плотоядно оглядываясь на пирожные, а режиссёр не спешит и что-то выясняет с администраторами. Вдруг, какой-то умник из бригады техников решает, пока не началось, проверить  исправность ветродуя и, буквально на пару секунд включает агрегат. Тут же воздушная волна срывает крем с пирожных и переносит его на физиономии массовки. Сними  сейчас оператор, эти залепленные кремом  ошеломлённые лица, кадры получились бы просто убойные! Но оператор куда-то отошёл. В отчаяньи Давид Янович взмахивает руками…  

Лучше бы он этого не делал! Пиротехник, принял этот жест, как руководство к действию и подорвал то, что осталось от пирожных. «Ах!»--дружно вскрикивает массовка, на которую сверху сыпется всё, что осталось от пирожных. Боже правый! Если бы всё это было снято!… 

Увы, повторять всё уже не имело смысла.  Разве что, если набрать новую массовку.

Безутешный Давид Янович долго не мог успокоиться, а, успокоившись, сказал : «В отличие от Кубрика, чьи подорванные кексы, наверняка вошли в  антологию киношедевров,  наш случай  может войти только в антологию мирового идиотизма. Поэтому, давайте никому об этом не будем рассказывать  лет, эдак, хотя бы с десять. А лучше--пятнадцать.»…

Более 25 лет уже прошло.  Все эти годы я молчал. Поэтому, уверен-- Давид Янович не обидится.